Вторая жизнь - Страница 32

— И откуда тебе это известно, скажи мне?

Снорри хрюкнул. Кнут и Рольф недоуменно покосился на него.

— Колдун хевдингам рассказывал, Снорри среди них был. Он подтвердит. Так что помалкивай, трус поганый. Нет слова твоего в кругу мужчин. — Снорри заржал в голос.

— Ты, Край, братьев за глупость не режь. Не виноваты они, что у них мозги куриные. Родителей пожалей. Те тоже не думали, что сыновья вместо мозгов ушами работать будут. Так же скверно. — Братьев будто кольнули в нижние полушария мозга. Снорри повысил голос: — Вы псы лающие! Да как вы смеете рот свой на брата своего открывать? Сколько голов на частоколе? Тридцать три? А то, что шестнадцать из них брата вашего работа, ваши уши не услышали? Грязью не вовремя забиты оказались? Пленного не считая? — Кнут закрыл рот, вероятно, собирался осадить купчину, унижающего племянников.

— Что у брата вашего в доспехах четыре наконечника в груди застряли? Что пятый болт ему пол щеки и уха содрал? Что он один, раненый, с десятью эльфами на стене и в башне бился? Сражался так, что уцелевших, перепугал! Сами с тына прыгая, ноги себе ломали! А как побил всех на стене, так на помощь в борг побежал! И там эльфов порубил, что последних защитников добивали! — Кнут выпучил на меня глаза. Рольф тоже. Длинноухие братья открыли рты и выпучили глаза одновременно.

Вот это да! Вот это называется пиар! Обалдеть, а я думал, что информационные технологии — детища гораздо более позднего времени! Куда там Джорджу Бушу с его оружием массового поражения в Ираке! Это же надо так извернуть, при том ведь не слова лжи! Куда там доктору Геббельсу. И даже большинство наградных документов на «московских героев», что за орденами в Чечню ездят, нервно в стороне курят!

Ни черта себе со старикашкой скорешился! Снорри, при всем уважении, вряд ли экспромтом такой репортаж выдать мог. А вот старикану на такое явно мозгов хватало. Хотя и Снорри тоже жук, промолчал, позволил высказаться и опустил братьев на уровень канализации, пардон, выгребной ямы.

Кнут открыл рот, глядя на меня, потом закрыл. Снорри ухмылялся. Рольф рассматривал, будто впервые увидел. Братья то смотрели на меня, то друг на друга. Прикинул варианты, деликатничать желания не было:

— Пошли вон из моего дома. Оба. Нет у меня братьев отныне.

Седрик попытался что-то сказать. Я вытащил из ножен и воткнул в стол мизеркорд:

— Еще слово, и вас вынесут. — Эрик покраснел. Открыл рот, закрыл, покачал головой.

— Зачем ты так с братьями? — Включился дядя.

— Какими братьями? Нет у меня, их. Не слышал? Мне колдун ничего про трусость не сказал. И из выживших тоже никто в трусости не обвинил. С колдуном они не разговаривали, даже с детьми не общались. Чужой разговор подслушивали. И то подслушать нормально не смогли. И не разбираясь, в чужом доме, где кровь родных еле высохла, они как хозяева за пивом в подвал лезут? Так братья себя ведут?

Тут действительно прорвалось нервное напряжение последних дней. Я заорал и вытащил из стола мизеркорд:

— Пошли вон, я сказал! Пока ходить можете! — Дядя со Снорри вскочили успокаивать, стараясь держатся подальше от кинжала.

Братья, не глядя на меня, покинули дом.

Утром, успокоившись, договорился дядюшкой Кнутом насчет недвижимости, на десятину от дохода. Он был не прочь переселиться с семьей в Тайнборг. После вчерашнего представления даже не торговался.

Два драккара этим же утром ушли вниз, братья, избегавшие смотреть мне в глаза, уплыли с ними. Утром меня как диковинное насекомое рассматривали экипажи всех прибывших кораблей, притом молча. Снорри с экипажем своей шнекки остался, колдун попросил. Уплыл и Кнут, утром успев наскоро ознакомится с хозяйством.

* * *

Утром появился колдун, сразу вытянув Снорри на серьезный разговор в моем присутствии, что того определенно удивило, однако промолчал. Узнав, что его ладья, по всей вероятности, цела и невредима, купчина явственно приободрился. Просветили и судьбой экипажа нашего драккара. Это для него тайны не составляло, не знал только деталей. Когда Сигурд сообщил о возможности отомстить и даже на этом заработать, его толстая физиономия стала похожа на морду кота у крынки со сметаной.

Оставив часть экипажа на охрану поселка и посадив крестьян на весла бюрдингера, корабли спустились вниз. Снорри и колдун даже взяли с собой второго эльфа, чтобы долго не искать, не обращая внимания на вопли бедолаги, когда тащили его на корабль. Лечить его ноги Сигурд и не собирался, только в лубки замотал.

Я остался, будучи и.о. боргмана и хевдинга поселка одновременно, как единственный выживший его мужчина. Со старшим из оставшихся воинов, в возрасте уже мужиком, Эгилем, проблем не было. Тот, как и все его подчиненные, обходился со мной подчеркнуто уважительно. С просьбами рассказать о подвиге тоже не приставали. Этакий заговор молчания. Я был рад. В лучах славы одному купаться нельзя, кто-то должен сторожить вещи. Кстати, Эгиль был двоюродным братом матери Эрики.

Застукав нас друг с другом, воссиял и в дальнейшем всячески выказывал мне свое расположение.

Раненые выздоравливали, и Хильда, и Эрика уже разговаривали, похоже, чувствовали себя достаточно нормально. Даже пытались вставать, что действительно удивляло. Это после проникающих-то ранений в грудную клетку. С Ансгаром было сложнее, попытки высказать фи ухаживанию за человеком я подавил одной фразой.

— Кто из вас кухонным ножом эльфа в доме убил, оружие снял и на других кинулся?

Ответа не было. Такое дело ценилось. Как оценили и воины. Похоже, у него большинство проблем освобожденного раба-человека в общине орков в будущем отпадало, во всяком случае, на вдове даже жениться, не то, что к ней бегать, ему бы большого труда не составило. Мастер-кузнец, свободен, как воин себя показал. Претендовать на него как лойсинга я не собирался. Свой полный выкуп он уже заплатил, кровью.